Третья симфония (1973)


Нелегко сказать сейчас в симфоническом жанре нечто новое, найти путь к оригинальной трактовке. Но именно новаторством отмечена партитура Третьей симфонии.


Прежде всего это отказ от традиционного жанрового построения симфонического цикла: о нем напоминает лишь темповое соотношение отдельных частей. Партитура состоит из трех частей - Фуги, Интермеццо и Финала, несколько напоминая о конструкции инструментальных концертов. Но здесь на первый план выходит чисто симфоническое развитие, преобладающее над виртуозным. Важная роль в партитуре отведена многоголосию.


Фуга, открывающая симфонию, оригинальна: композитор следует собственным принципам построения. Частое дублирование темы делает ее проведения не только особенно отчетливыми, но и фонически нарастающими, вплоть до мощного полнозвучия заключительного эпизода. Иногда в фуге возникают черты гротеска, которые есть, впрочем, и в самой теме.


Вторая чать, Интермеццо, вводит в сферу размышления, являясь, подобно медленным частям первых двух симфоний, лирическим центром партитуры, но не повторяет их по типу. Оно переносит в сферу интеллектуальной, даже несколько отвлеченной лирики. Основной тон задает спокойная, просветленная первая тема. Она появляется в высоком регистре скрипки. Это настроение сохраняется во всей части за исключением краткого эпизода Poco piu mosso, где возникают твердые и решительные интонации.


Финал врывается потоком бурных токкатных пассажей. Очень темпераментный, он напоминает о произведениях юношеских лет, например о Первой симфонии, но выступает при этом в ином стилистическом облике. Финал написан в ясной трехчастной форме, где быстрые, стремительные в своем движении эпизоды обрамляют медленный раздел. Разбег пассажей струнных, поддержанных репликами деревянных духовых инструментов и пронзительными звучаниями ксилофона (которому, кстати, отведено важное место в партитуре), подводит к главной теме, интонационно напоминающей изощренные контуры фуги. В целом финал - это очень динамичная и виртуозная токката, подобной которой ранее не встречалось в творчестве Хренникова.


Слова самого композитора, сказанные после премьеры Симфонии в марте 1974 года, помогают лучше понять содержание Третьей симфонии: «Это сочинение не является программным... Оно - итог многолетних раздумий о жизни, о месте человека в современном мире».